Тест с ответами, МАЯКОВСКИЙ В.В.

Владимир Владимирович Маяковский (7 [19] июля 1893, Багдати, Кутаисская губерния — 14 апреля 1930, Москва) — русский советский поэт. Футурист. Один из крупнейших поэтов XX века.

Помимо поэзии, ярко проявил себя как драматург, киносценарист, кинорежиссёр, киноактёр, художник, редактор журналов «ЛЕФ» («Левый фронт»), «Новый ЛЕФ».

Majakovszkij.jpg

 

Тайна смерти Маяковского

1930 год начался ужасно для Маяковского. Он много болел. В феврале Лиля и Осип Брик уехали в Европу. Маяковского описывали в газетах как «попутчика советской власти» — в то время как он сам видел себя пролетарским писателем. Произошёл конфуз с его долгожданной выставкой «20 лет работы», которую не посетил никто из видных литераторов и руководителей государства, на что надеялся поэт. Без успеха в марте прошла премьера пьесы «Баня», провал ожидал и спектакль «Клоп». В начале апреля 1930-го из свёрстанного журнала «Печать и революция» изъяли приветствие «великому пролетарскому поэту по случаю 20-летия работы и общественной деятельности». В литературных кругах циркулировали разговоры о том, что Маяковский «исписался». Поэту отказали в визе для заграничной поездки. За два дня до самоубийства, 12 апреля, у Маяковского состоялась встреча с читателями в Политехническом институте, на которой собрались, в основном, комсомольцы; прозвучало много нелестных выкриков с мест. Поэта повсюду преследовали ссоры и скандалы. Его психическое состояние становилось всё более нестабильным.

С весны 1919 года Маяковский, несмотря на то, что постоянно жил с Бриками, располагал для работы маленькой комнатой-лодочкой на четвёртом этаже в коммунальной квартире на Лубянке (ныне это Государственный музей В. В. Маяковского, Лубянский проезд, д. 3/6 стр.4), в которой и произошло его самоубийство.

Утром 14 апреля у Маяковского было назначено свидание с Вероникой (Норой) Полонской. С Полонской поэт встречался уже второй год, настаивал на её разводе и даже записался в писательский кооператив в проезде Художественного театра, куда вместе с Норой собирался переехать жить.

Как в 1990 году вспоминала 82-летняя Полонская в интервью журналу «Советский экран» (№ 13 — 1990), в то утро поэт заехал за ней в восемь часов, потому что в 10:30 у неё в театре была назначена репетиция с Немировичем-Данченко.

Вероника Полонская:  «Я не могла опоздать, это злило Владимира Владимировича. Он запер двери, спрятал ключ в карман, стал требовать, чтобы я не ходила в театр, и вообще ушла оттуда. Плакал… Я спросила, не проводит ли он меня. «Нет»,— сказал он, но обещал позвонить. И ещё спросил, есть ли у меня деньги на такси. Денег у меня не было, он дал двадцать рублей… Я успела дойти до парадной двери и услышала выстрел. Заметалась, боялась вернуться. Потом вошла и увидела ещё не рассеявшийся дым от выстрела. На груди Маяковского было небольшое кровавое пятно. Я бросилась к нему, я повторяла: «Что вы сделали?..» Он пытался приподнять голову. Потом голова упала, и он стал страшно бледнеть… Появились люди, мне кто-то сказал: «Бегите, встречайте карету „Скорой помощи“»… Выбежала, встретила. Вернулась, а на лестнице мне кто-то говорит: «Поздно. Умер…»»

Предсмертное письмо, заготовленное двумя днями ранее, внятное и подробное (что, по мнению исследователей, исключает версию о спонтанности выстрела), начинается словами: «В том, что умираю, не вините никого, и, пожалуйста, не сплетничайте, покойник этого ужасно не любил…». Поэт называет Лилю Брик (а также Веронику Полонскую), мать и сестёр членами своей семьи и просит все стихи и архивы передать Брикам. На похороны Брики успели прибыть, срочно прервав европейское турне; Полонская же, напротив, не решилась присутствовать, поскольку мать и сёстры Маяковского считали её виновницей гибели поэта. Три дня при нескончаемом людском потоке прощание шло в Доме писателей. К Донскому кладбищу поэта в железном гробу под пение «Интернационала» провожали десятки тысяч поклонников его таланта. По иронии судьбы, «футуристический» железный гроб Маяковскому сделал скульптор-авангардист Антон Лавинский, муж художницы Лили Лавинской, родившей от связи с Маяковским сына.

Поэт был кремирован в открытом тремя годами ранее первом московском крематории близ Донского монастыря. Мозг был изъят для исследований Институтом мозга. Первоначально прах находился там же, в колумбарии Нового Донского кладбища, но, в результате настойчивых действий Лили Брик и старшей сестры поэта Людмилы урна с прахом Маяковского 22 мая 1952 года была перенесена и захоронена на Новодевичьем кладбище.

Известный юрист, депутат Государственной Думы РФ от КПРФ Виктор Иванович Илюхин в период занятия должности помощника Генерального прокурора СССР по вопросам государственной безопасности в журнале «Советская прокуратура» за 1987 год прокомментировал вопрос смерти Маяковского (имел намерение провести надзор в порядке вновь открывшихся обстоятельств): а) уголовное дело не возбуждалось по мотиву явного суицида; б) не удалось найти в архивах также оперативных материалов по этому поводу; в) наблюдательное дело на Маяковского органов ОГПУ-НКВД (так как неоднократно выезжал на границу) не найдено; г) выразил сомнение в том, что это был суицид — выстрел в упор часто применялся для маскировки убийства, а пороховая проба не осуществлялась для проверки (проба известна с 1896 года в судебной медицине), либо это просто глупое и неосторожное обращение с личным оружием (просмотрел, что патрон в патроннике и снят с предохранителя).

 

В.Маяковский — «Стихи о советском паспорте»

Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту…
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
улыбка у рта.
К другим —
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет —
как бомбу,
берет —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но  эту…
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я —
гражданин
Советского Союза.

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *